Амир Хаттаб: Воспоминания. Часть 2

5

Memoires KhattabПоездка в Чечню

В то время как мы готовились к следующему году, начались события в Чечне. Я смотрел телевизор: противостояние против русских возглавлял генерал-коммунист Джохар Дудаев, так мы это представляли. Внутри России есть коммунисты, у которых конфликт друг с другом. По началу мы не видели в Чечне каких-то исламских перспектив.

Я вернулся в тыл для лечения раненой правой руки. Затем один муджахид-чеченец пришел ко мне и предложил поехать в Чечню на одну-две недели. Так что, вначале идея была поехать только на одну-две недели.

Мы начали смотреть на карту Чечни. Это была маленькая республика с площадью в 16000 квадратных километров. Вы даже не можете найти ее на карте. Я думал, что ее население составляет всего тысячу человек.

Итак, мы двинулись в путь. Проникнуть на территорию Чечни можно было только по одной дороге. В это время Россия начала выдвигать пограничные посты, но мы смогли обойти их.

Я помню, как повстречал хороших молодых братьев в Дагестане. Я спросил их, почему они не участвуют в чеченской войне вместе со своими братьями. Они ответили, что из-за Дудаева, и что чеченцы суфии, мушрики и т.д. Я начал обсуждать с ними другие вопросы, так как из-за неимения информации  не мог отрицать того, что они говорили. Но я сказал им: у вас один враг, Россия, у вас одна история, и у вас был один имам (Шамиль). Джохар Дудаев не будет жить вечно, он умрет, а ислам останется. И когда Россия покончит с Чечней, они не оставят вас в Дагестане, особенно после того как молодежь начала строить мечети, получать знание, и возвращаться к религии Аллаха. Это нелогично не сражаться со своим врагом, и ждать пока они придут в твой дом, а  люди будут заняты женами, детьми, и не будут в состоянии сражаться с ними. Я также сказал им, что никто не может заставить вас быть под чьим-то руководством. Вы можете отправиться на фронт и разъяснять людям ту ‘акиду, которую вы несете. Наша вера  это не только слова, но так же дела. В таких ситуациях и выявляется ‘акида и принципы.

Я сказал им что то, что вы говорите неправильно. Не про Джохара Дудаева. Может, он и коммунист — я его не знаю,  и если чеченцы являются суфиями, вы понесете правильную ‘акиду, и вы должны участвовать, и никто не может заставить вас быть под командованием этих людей. Я не думаю, что в Чечне совсем нет людей, знающих религию Аллаха, и что все они такие, какими вы их  описали. Это не правда. Давайте пойдем туда, посмотрим все своими глазами, и поучаствуем в сражениях. Они согласились, но сказали, что они хотят быть проводниками при переходе. Я сказал: нет проблем.

Так мы зашли с одной группой. Единственным намерением в Чечне у меня было тренировать эту группу. Я не думал, что буду делать что-либо еще.

Были и другие мнения от братьев извне, которые говорили: зачем ты идешь туда? Ты стал привязан  к сражениям, и тебе без разницы: где и с кем воевать. Тебе харам сражаться вместе  с этими людьми, они суфии, а их лидер коммунист, советский генерал, ты напрасно проливаешь свою кровь, и т.д. Мне было сложно слышать такие разговоры. Я спорил с ними, говоря, что мы посмотрим на обстановку изнутри, и не надо торопиться в суждениях. И если Аллах предопределил, что мы сделаем что-то, то мы это сделаем. И клянусь Аллахом, мы не приехали сюда делать что-либо для коммунистов. Мы не собираемся быть опорой для них. Мы трудимся ради Аллаха, и наша награда у Него, так что будьте терпеливыми. Зайдем и посмотрим на ситуацию. Да воздаст им Аллах  благом! Они давали советы, но от этих советов было очень сложно на душе. В то время ситуация в Грозном становилась все боле напряженной, и люди попавшие туда, могли больше не выбраться оттуда живыми.

Хвала Аллаху, я рад, что повстречал эту группу. Может Аллах облагодетельствует меня посредством этой группы людей и прошу Его принять наши дела. Это было начала моей истории в Чечне.

Я вошел в Чечню с этими братьями, это были хорошие молодые парни, хорошо читающие  Коран и хорошо знающие свою религию. Мы добрались до одного из районов, и повстречались с шейхом Фатхи, да помилует его Аллах. До этого он мне прислал письмо о том, что ситуация меняется с каждой минутой, так что, если хочешь приехать, даже не думай что сможешь выехать, и что-то в этом роде. Я поклялся ему в письме, сказав, что иншааллах, Аллах, который поможет нам войти на территорию Чечни, также поможет нам вернуться оттуда. Иншааллах, мы отправимся в путь, полагаясь на Всевышнего Аллаха.

Мы зашли на территорию Чечни и встретились с группой, которая была с шейхом Фатхи. У них был высокий уровень. Это была молодежь, совершающая молитву, азан и желающая усердствовать на пути Аллаха. Я был удивлен, и, клянусь Аллахом, я заплакал, когда увидел этих братьев: они вообще из этого мира? В этой жестокой войне, переполненной кровью, эта молодежь как цветки выделяясь желанием усердствовать на пути Аллаха. Я был изумлен этим.

Я начал проводить простую подготовку; я изучил ситуацию и смотрел на внутренние и внешние данные людей. И увидел, что желающих сражаться и учиться много, и что моральный дух был на высоком уровне. Я побоялся, что если уеду, то это будет означать бегство с поля боя, ведь является харамом для мусульман уезжать из какой-либо земли, в то время как сражение все еще продолжается.

Подготовка чеченцев к сражению

В это время боевые действия приближались к нашему району. Молодежь обсуждала является ли это джихадом, суфийскии муллы заявляли что это не джихад, что это разборки между Джохаром и коммунистами, и плюс лицемеры постоянно бормотали про это, подливая масло в огонь. Российские марионетки говорили, что это проблема между нами и Джохаром, и никто не должен вмешиваться.

В итоге они заехали в Грозный на 12 танках и были полностью уничтожены муджахидами, и почти никто не обратил на это внимание. Затем они заехали на 40 танках. У русских не было времени обучить своих чеченских марионеток, и поэтому за рычагами  этих танков сидели русские военные, а остальные были чеченские оппозиционеры. Так что когда они были разбиты и взяты в плен, то были раскрыты и все увидели, что в танках находились российские военные. Люди поняли, что это обман и российская  пропаганда.

В это время противостояние набрало обороты и обстановка накаливалась, в 7 утра они выставили автомобили в центре Грозного как преграду и подожгли их. Затем русские поняли, что им придется решать проблему самим, и они открыто, стадом вошли в Чечню.

Молодежь была в сомнениях. Они говорили «там кто-то приехал из Афганистана! С длинными волосами! И он один из последователей Гульбеддина Хекматияра» и т.д. Я сказал братьям что если мы уедим, то моральных дух этих молодых парней упадет. Мы остались с ними. Даже однажды я спросил у шейха Фатхи когда атака пришла изнутри города, что я не хочу брать ответственность за кого-либо, я не знаком с местностью. И не хочу произносить заключительное слово до того как изучу ситуацию. Я не хочу быть лидером и руководить какой-либо группой,  просто прикажи мне остаться на позиции и не отступать, и иншааллах, я буду вести бой, сколько пожелает Аллах.

Я не особо знал ситуацию, потому что не изучил ее. У меня была видеокамера, и я начал снимать людей, спрашивая, за что они воюют. Так я повстречал Шамиля Басаева.  Некоторые думали, что я журналист. Я увидел искренних людей, и клянусь Аллахом я заплакал, когда спросил пожилую женщину: «Сколько они собираются переносить эти трудности?», и она сказала: «Мы хотим избавиться от русских», я спросил ее: «За что вы сражаетесь?», и она ответила: «Мы хотим жить как мусульмане и не хотим жить с русскими». Я спросил ее: «Что ты можешь дать муджахидам?», она сказала: «У меня нет ничего кроме вот этой куртки на мне». Я заплакал, если эта пожилая женщина может помочь только этим, то почему мы боимся и сомневаемся. С этого дня я решил с братьями начать подготовку людей, что и являлось первым шагом.

После того как мы покинули шейха Фатхи, да помилует его Аллах, мы начали собирать молодежь и подготовили для них тренировочную базу в горах. Шейх Фатхи дал мне карту, и мы выбрали село Ведено и близлежащие территории. Найдя заброшенный пионерский лагерь, мы стали собирать туда молодежь и составили график обучения.

Я помню, что на первой встрече было больше восьмидесяти муджахидов, которые сейчас являются лидерами муджахидов. Помню как я сказал им, и шейх Фатхи переводил: «Если кто-то из вас хочет быть амиром , то он должен предложить свою боевую программу, и мы все будем его слушаться и повиноваться ему», все промолчали. В эти дни сражение приближалось к горным районам. Затем я сказал им: «Я не говорю, что у меня есть знания. У меня просто есть опыт сражения в Афганистане и Таджикистане. Может быть, настало время работать. У меня есть программа трех этапов – подготовка, вооружение и проведение операций. Если мы не будем впереди вас в сражении, можете нас пристрелить. Мы будем впереди вас после нашей подготовки. После вооружения мы начнем претворять в жизнь боевую программу. Мы всегда будем идти вперед вас, я и те братья из мухаджиров, которые со мной». Эти слова впечатлили многих из них.

Я не особо был знаком с суфизмом. Я знал, что некоторые люди фанатично придерживаются мазхаба в Афганистане и что-то в этом роде. Но я не особо знал про суфиев и чем они занимаются. Я сказал им:  «за то, что у вас в голове,  вы будете спрошены у Аллаха. Меня только волнует выполнение пяти молитв, пост в месяц Рамадан и уроки Корана по утрам, это самые главные вещи для меня в лагере, учеба и тренировка». 60-80 процентов присутствующих были суфиями, я имею в виду, что  их родители были таковыми, а остальные были обычной молодежью.

Также в нашем лагере присутствовала жесткая дисциплина.

Я помню, как однажды ночью я попросил одного из братьев разбудить меня пораньше, чтобы выполнить молитву витр. Я проснулся и увидел, что не было охраны. У нас было шесть групп по десять человек, и каждый день одна из них отвечала за охрану лагеря. После утренней  молитвы я сразу же собрал всех в лагере, и это было очень холодное утро, трава была замершая и твердая как гвозди. Я приказал всем снять обувь и выстроится в колонну. Наши ноги прилипали к камням от холода. Мы ходили так пока не дошли до речки, и я сказал, чтобы все зашли вводу. Они зашли в воду и все были озлоблены на меня. Чеченские братья были в гневе, и я начал объяснять им серьезность ситуации, и важность рибата.

Людям было страшно холодно стоять в этой ледяной воде. Было так холодно, что мы не могли совершать малое омовение,  оставаясь в воде. Они стояли в стороне, некоторые садились на колени. Большинство из них хотели покинуть лагерь. Я завел машину и сказал им: «Кто хочет уйти садитесь в машину, даже если вы все этого хотите!» Они были привязаны друг к другу настолько, что если выгнать одного из группы, то могли уйти все. Сначала я хотел выгнать 15 человек и сказал им собирать вещи 3 раза, если вы не уйдете, то я уйду. Так что я собрал их с разных групп и выгнал 15 человек из них. Шейх Фатхи сказал мне: «Это означает что никого у тебя не останется». Я сказал ему: «Бери этих 15 человек и да случиться благо». Через несколько дней я выгнал еще 15, и со мной осталось 60 человек, которые были очень злы и недовольны мной.

На самом деле я боялся, что все они уйдут. Я хотел, чтобы они поняли, что ознакомиться с оружием можно за два дня или неделю, но я хотел добиться чего-то более важного чем умение владеть оружием, а именно умение отдавать приказы и обучать людей. Если бы я смог обучить 60-70 человек – я был один в то время- то я бы  разделил их на группы по десять, и назначил бы в каждой группе амира. Так что кто хочет уйти, то до свидания всем вам. Люди смотрели друг на друга, думая, ему серьезно нет дела останемся мы или уйдем? Некоторые из них сказали: «Накажи того, кто виноват, в чем виноваты остальные»? А у других была другая точка зрения: «Кто этот приезжий, чтобы наказывать нас?» я сказал им: «Ладно, я отвечу вам почему я наказал всех вас».

«Если русские или мунафики – они кстати в то время приближались к горам –, если они нападут на вас ночью, когда вы без охраны, как они будут убивать вас? Убьют ли они того кто совершил ошибку, или они будут стрелять по всем?» Они ответили конечно по всем. «Значит, это не ошибка одного человека, а ошибка всех, и эта ошибка может привести к очень серьезным последствиям. Эта проблемы, особенно в военное время, требует к себе более серьезного отношения». Никто не сказал ни слова, и все вернулись в лагерь. Мы начали обучение и добились успеха, через 25 дней братья достигли вершины в низаме и организации. Мы начали первую боевую программу, и это был хороший и простой опыт. В то время у нас было два брата из мухаджиров…

Продолжение следует, إن شاء الله.

Перевод: Бекхан  Магомадов

alisnad.com

5
Оставить комментарий

avatar

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.

  Подписаться  
Уведомление о
Ахмад
Гость
Ахмад

Ва алейкум ас-салям. Ошибка по техническим причинам. Джазака-ллаху хайран.

Top
Гость
Top

Ассалам алейкум
Почему то очень маленькая вторая часть у мемуаров.Он что, не успел их дописать?

Ва алейкум ас-салам. Была техническая ошибка при публикации.
Продолжение следует, ин-шаа-ллах.

Хаттаб эти воспоминания не писал, а рассказывал, поэтому и стиль такой разговорный.

Top
Гость
Top

Ой вэй..

Ждем более содержательных комментариев.

Ахмад
Гость
Ахмад

Ассаляму алейкум, хотел спросить — а вот шейх Хамид аль-Али — как так получается что его так зовут если Аль-Али — это имя Аллаха?

Ва алейкум ас-салям. Имя «Аль-‘Али» не относится к исключительным именам Аллаха. Аль-‘Али это род, относящийся к известному арабскому племени Тайъ, проживающему на востоке Аравийского полуострова.

Top
Гость
Top

По существу:
Купание в ледяной воде без предварительной закалки не всегда хорошо. Из той учебки практически никто не вернулся здоровым,что не отменяет конечно же того факта,что амир Хаттаб — один из величайших моджахедов нашей эпохи. Машаллах!

Джазака-ллаху хайран, брат, за полезный комментарий.